Мяч под бомбами

Футбол — это не только игра. В захватывающем противоборстве, придуманном ещё ацтеками, есть нечто ритуально-мистическое, противостоящее смерти. Эта игра укрепляет человеческий дух, и не только тех, кто играет, но и зрителей. Недаром в футбол играли даже во время войны: в блокадном Ленинграде, в оккупированном Киеве, даже в концлагерях — Освенциме, Терезиен-штадте…
В довоенном СССР футбол если не процветал, то был очень популярной и уважаемой игрой. Советский Союз к 1940 году включал в себя громадную территорию — от Карпат до Камчатки, от Белого моря до каспийских берегов. На этих просторах всегда можно было найти тех, кто мастерски управлялся с мячом.
Вопреки голоду и страху
С началом войны большинство футболистов ушли на фронт. Но часть ленинградских игроков, представляющих команды «Динамо», «Зенит» и другие, не успели покинуть город. Они, как и остальные голодали и мёрзли, мечтая о победе над врагом. Но до неё было ещё очень далеко.
Победу следовало приближать любой ценой. И тот, кто первым предложил провести в городе ряд футбольных матчей, тоже, вероятно, думал об этом. Фашисты к весне 1942 года уверили всех, что Ленинград побеждён, и они не входят в город только лишь потому, что там свирепствуют эпидемии. А тут вдруг люди бегают по зелёной травке, лупят по мячу, а с трибуны им свистят весёлые болельщики! Это ведь посильнее «Фауста» Гёте!
Но собрать бывших футболистов и сформировать из них две команды было не так-то просто. Так, «динамовцы» Валентин и Александр Федоровы, Аркадий Алов и Константин Сазонов служили во внутренних войсках, Виктор Набутов командовал бронекатером на Невской Дубровке, Борис Орешкин был старшиной морского отряда береговой охраны, Евгений Улитин служил связистом в Шлиссельбурге.
Армейское командование пошло навстречу и откомандировало бывших игроков в распоряжение городских властей. Но футболистов надо было поначалу хоть чуть-чуть подкормить, ведь они были измождены до предела, до дистрофии. В противники «Динамо» назначили «Зенит», который тогда был прикреплён к Ленинградскому металлическому заводу. К ним добавили футболистов «Спартака» и других команд. Но в конечном итоге в целях конспирации эта собранная впопыхах команда получила название «команда Н-ского завода».
Исторический матч состоялся
31 мая 1942 года. Местом проведения стал стадион «Динамо» на Крестовском острове. Перед игрой с согласия судьи Павла Павлова было оговорено, что таймы длятся по 30 минут — на большее сил не хватало. Ведь заводчане тоже были обессилены от голода.
Матч транслировали по радио. Можно себе представить, что испытали горожане и защитники Ленинграда, когда сквозь сетку динамика прорезались бодрый голос комментатора, свистки судьи и шум стадиона! Кстати, болельщиками были раненые из соседнего госпиталя.
Игра была трудной. Многие игроки признавались, что единственным желанием было не упасть — иначе можно не подняться. И когда двое из игроков столкнулись в борьбе за мяч и рухнули на траву, они смогли встать только с помощью других игроков. «Динамо» победило со счё-
том 6:0. Но проигравших не было.
С поля спортсмены уходили в обнимку — так идти было гораздо легче. Героический матч доказал: «город мёртвых» не только жив — он готов бороться и побеждать!
Киевский матч смерти
О футбольном матче 1942 года между киевскими «динамовцами» (команда была дополнена игроками «Локомотива» и одесского «Спартака») и немецкой командой «Флакельф», собранной из гитлеровских вояк, писали много и часто. Вкратце его суть сводилась к следующему: летом 1942 года гитлеровцы предложили игрокам киевского «Динамо», часть из которых не успела уйти с Красной армией, организовать футбольный матч. «Динамовцы» согласились. Гитлеровцы хотели преподнести свою победу как доказательство превосходства арийской расы. Некий офицер, «отвечающий» за результат, перед игрой зашёл в раздевалку «динамовцев» и предупредил: «Если выиграете — пеняйте на себя!» Но «динамовцы» не дрогнули! Невзирая на не слишком хорошую физическую форму и грубую игру соперника (вратаря Трусевича и вовсе избили в перерыве, требуя пропустить гол), «динамовцы»  выстояли и победили. Сразу после матча героев арестовали, отправили в концлагерь, а потом и расстреляли.
На самом же деле всё было не совсем так. Прежде всего, матч был не один, а целых 10. И играли «динамовцы» не только с немцами, но и с венграми, а также с командой украинских спортивных обществ. И во всех играх они победили — общий счёт 56:11. И это не удивительно, ведь «Динамо» состояло из профессионалов, выступавших на чемпионате СССР. А их соперники были любителями, пусть мастеровитыми и умелыми, но дилетантами.
Арестовали «динамовцев» не сразу, а спустя некоторое время. И среди арестованных были в основном работники хлебозавода. Это Балакин, Гончаренко, Клименко, Кузьменко, Путистин, Свиридовский, Комаров, Трусевич и Тютчев. Из этих девятерых расстреляли троих: Клименко, Кузьменко и Трусевича. Чуть раньше расстреляли Николая Коротких — он был членом партии и кадровым чекистом, и кто-то на него донёс.
Что стало причиной расстрела этих троих — неясно до сих пор. Но очевидно, что победа в тех самых матчах отношения к этому не имела. По одной из версий, они были причастны к диверсии на хлебозаводе. Но это только версия. Не исключено, что кто-то из них и в самом деле был оставлен в Киеве для подпольной работы, всё-таки они играли за «Динамо», главный клуб НКВД.
Как бы там ни было, эти замечательные футболисты в любом случае вели себя очень достойно, их выигрыш можно рассматривать как подвиг. Ведь соблазн под-
даться хозяевам (а гитлеровцы на тот момент были хозяевами положения) существует всегда. Но «динамовцы» не пошли на сделку с совестью, ведь настоящий футбол — игра честных и отважных мужчин, которые всегда играют за Родину, за родных и любимых, а не за какие-то, пусть и очень реальные блага.
На поле Освенцима
В Германии тоже всегда любили футбол. Они продолжали любить его, возводя концлагеря. Звучит это, конечно, дико, но среди фашистов были фанаты игры, которые не хотели от неё отказываться даже в таких нечеловеческих условиях. Хотя главной причиной было то, что нацисты хотели показать Красному Кресту, что это не лагеря смерти, а чуть ли не дома отдыха, где есть все — от сытной кормёжки до спортивных состязаний.
В некоторых лагерях в футбол играли на хорошем уровне. Таким был лагерь Терезиенштадт — в 40 километрах от Праги. Там нацисты создали футбольную лигу, первенство которой разыгрывалось в течение трёх сезонов. За это время в лиге успели сыграть 35 команд, была проведена сотня матчей. Играли не только любители, но и опытные профессионалы. Например, Пол Марер в своё время выступал за сборную Чехословакии по футболу на Олимпиаде в 1924 году. Потом он уехал покорять США, а в 1930 году вернулся домой. Фашисты упекли его в Терезин.
Марер был одним из самых возрастных игроков еврейской «лиги смерти»: ему шёл пятый десяток. Но его мастерство не померкло — чтобы полюбоваться его игрой, собирались сотни болельщиков из числа нацистских бонз. В терезинской «лиге» состояли как команды со звучными именами — «Рапид», ФК «Вена», «Фортуна Кёльн»; так и с более прозаическими — «Склад одежды», «Пионервожатые». Футбольного поля, в нормальном понимании этого слова, там не было, и футболисты играли прямо в казарменном дворе. В других концлагерях тоже старались не отставать. Администрация организовывала команды, буквально гоняясь за пленными футболистами по всей Европе.
Однажды хозяева лагеря Аушвиц (Освенцим) решили сыграть с лагерем Биркенау. Первая команда состояла исключительно из цыган, вторая — из евреев. Счёт был 2:1 в пользу цыганских узников, однако на этом игра не завершилась. Всё продолжилось за пределами поля: эсэсовские поклонники устроили массовую драку, переросшую в перестрелку, в ходе которой погибло несколько человек. Зачинщикам дали уголовный срок, а большинство военных разжаловали в званиях.
В том же печально известном Аушвице сидел футболист еврейского происхождения Юлиус Хирш, бывший игрок немецкого «Карлсруэ» и сборной Германии. Бывшему форварду было за 50, он едва передвигал ноги от истощения. Но немцы так хотели увидеть его игру, что поставили Хирша в ворота. Измученный футболист пропустил два гола, и разъярённый офицер, вероятно, проигравший свою ставку, приказал его расстрелять. Ему показалось, что Хирш пропустил эти голы нарочно, так сказать, «сдал» игру.