Записки бывшего подполковника КГБ: олимпийские достижения и допинговые традиции советских спецслужб

(Продовження. 

Початок 

у № 44—53 за 2020 р. 

та №1—20 за 2021 р.)

Спецслужбы и допинг

По завершении зимних Олимпийских игр в Сочи в 2014 году разгорелись скандалы, связанные с обвинением российских спортсменов в использовании различных допинговых средств. Результатом этих скандалов стало лишение аккредитации Российского антидопингового агентства (РУСАДА) и отстранение российских спортсменов от целого ряда международных соревнований. В дополнение к этому международные спортивные организации приняли решение о недопущении российских паралимпийцев к участию к Паралимпиаде 2016 года в Бразилии и 2018 года — в Южной Корее. Бывшему министру спорта Виталию Мутко, которого на волне этих скандалов повысили до уровня вице-премьера российского правительства, пришлось отвечать на эти обвинения, что он сделал с легкостью, назвав их заведомо ложными.

Виталию Мутко вынужденно вторил почетный (а до того — действующий) вице-президент Международного олимпийского комитета и глава национального советского Олимпийского комитета Виталий Смирнов, заявивший, что ни в СССР, ни в современной России не было и не могло быть государственной программы по использованию допинга в спорте. На самом деле все эти утверждения были откровенной ложью, о чем и Мутко, и Смирнов были прекрасно осведомлены. 

Смирнов до избрания в Международный олимпийский комитет (МОК) в начале 1970-х годов занимал должность заместителя председателя Госкомспорта СССР. В 1978 году он был завербован в качестве агента заместителем начальника 5-го управления КГБ — генерал-майором Иваном Абрамовым.

Без допинга добиваться высоких результатов в спорте было проблематично. Приведем мнение авторитетного человека в области спортивной медицины, бывшего директора Московского научно-практического центра спортивной медицины (МНПЦСМ), в настоящее время главного специалиста по спортивной медицине департамента здравоохранения Москвы, доктора медицинских наук, заслуженного врача России Зураба Орджоникидзе: «Обычный человек в день тратит около 2 000 килокалорий на поддержание жизнедеятельности. А спортсмен — примерно в шесть раз больше. Этого хватит, чтобы 12 тонн воды температурой 18 градусов подогреть на один градус. А это очень серьезная задача. Сейчас — еще одна пугающая цифра. Систолическое («верхнее») давление у тяжелоатлета в момент подъема штанги подходит к значениям 380! И это еще не предел: доходило и до 450-ти. И даже если поделить на три — уже явная гипертония! Поэтому, конечно, фармакологическая поддержка нужна» (из интервью сайту MK.ru. 22 июня 2016 года).

Статья 48 Олимпийской хартии является медицинским кодексом Международного олимпийского комитета. В ней четко прописано запрещение использования допинга в спорте. Кроме того, там отмечено, что «допинг противоречит как медицин-ской этике, так и медицинской науке. Понятие допинга заключается в следующем: применение веществ, относящихся к запрещенным классам фармакологических препаратов, и/или применение различных запрещенных методов».

Немецкий ученый, историк спорта — доктор Гизелхер Шпитцер — в 2003 году опубликовал подробное исследование многолетнего использования спортсменами ГДР различных допингов с целью получения высоких результатов. Работа Шпитцера так и называется: «Допинг в ГДР». С использованием большого фактического материала, в том числе и на основе рассекреченных документов министерства государственной безопасности ГДР, более известного как Штази, в книге описывалась государственная система по внедрению различных допингов. Помимо медицинских учреждений, в эту систему была во-влечена разведка ГДР, негласно добывавшая соответствующие препараты в ФРГ и иных государствах. При этом ведущие медицинские специалисты ГДР, разрабатывавшие программы по использованию допинговых средств в спорте, являлись агентами Штази, то есть были завербованы Штази с целью тотального контроля за процессом разработки данных программ и использования их на практике.

В исследовании «Допинг в ГДР» приводится доклад доктора Рудольфа Мюллера, озаглавленный так: «Предложение по организации медицинского обеспечения ведущих спортсменов и кандидатов в олимпийские сборные западно-германскими фармацевтическими препаратами». Доктор Мюллер одновременно являлся агентом Штази под псевдонимом Эрнст Лахе и с 1964-го по 1969 год занимал должность заместителя главного врача спортивно-медицинской службы ГДР. Также в исследовании доктора Шпитцера упоминается спортивный врач доктор Кипке (агент Штази под псевдонимом Рольф) и сотрудник спортслужбы Ханс Гюртлер. Это была вершина айсберга, открывшаяся лишь после объединения двух частей Германии.

В 2000 году в криминальном суде Берлина приступили к рассмотрению уголовного дела по обвинению бывшего президента Немецкого спортивного союза ГДР Манфреда Эвальда и его сподвижника Манфреда Хеппнера, руководившего с 1974 года специальной медицинской группой «Бюро поддержки спорта». Эвальд с 1948-го по 1952 год был секретарем немецкого спортивного комитета, а с 1952-го по 1960 год — председателем Государственного комитета по физической культуре и спорту при Совете министров ГДР. За выдающиеся заслуги перед отечеством он был удостоен высшей государственной награды ГДР — ордена Карла Маркса, к которой прилагалась премия в 20 тысяч марок.

С 1963-го по 1988 год Эвальд возглавлял спортивное движение в Восточной Германии. За это время атлеты ГДР завоевали на Олимпийских играх 197 золотых, 178 серебряных и 167 бронзовых медалей. Это было небывалое мировое достижение. Залог успеха заключался в программе подготовки спортсменов ГДР, что являлась государственной тайной. Поэтому в период существования ГДР спортивные функционеры и журналисты этой страны объясняли высокие результаты особой системой отбора талантливых детей, особой системой воспитания и тренировок, демонстрирующей преимущества социализма перед капитализмом.

В действительности же дело было в массовом использовании допинговых средств не только в спорте высших достижений, но и в детских спортивных школах. При этом исследованием возможных негативных последствий применения допингов обеспокоен никто не был. Ни детей, ни их родителей об использовании допингов в процессе спортивной подготовки никто не информировал. Точно таким же образом обстояли дела и в Советском Союзе. Целью, как и в ГДР, была пропаганда преимуществ социалистического строя перед капиталистическим.

23 апреля 1951 года в СССР был создан Национальный олимпийский комитет (НОК), который 7 мая того же года на 46-й сессии Международного олимпий-ского комитета был принят в число членов этой международной организации. В следующем 1952 году советские спортсмены впервые приняли участие в летних Олимпийских играх, которые проходили в столице Финляндии — Хельсинки. Несмотря на то, что для сборной СССР это был дебют, по количеству завоеванных медалей команда заняла второе место.

При подготовке советских спортсменов к международным соревнованиям уже в те годы активно применялись анаболические стероиды, которые резко повышают психофизические показатели спортсменов и обуславливают высокие результаты в спортивных соревнованиях. Так что практика использования различных допинговых средств широко применялась в советском спорте, но все, что было с этим связано, проходило под грифом «секретно».

В составе Спорткомитета СССР (в 1977 году реорганизованного в Госком-спорт СССР), наличествовало управление медико-биологического обеспечения сборных команд СССР по различным видам спорта. Сотрудниками данного управления являлись спортивные врачи, закрепленные за соответствующими сборными командами, функции которых не ограничивались медицинским контролем за состоянием здоровья спортсменов во время тренировочного процесса и соревнований. В соответствии с указанием руководства конкретных управлений спортивного ведомства, совместно с тренерами сборных команд СССР прикрепленные к ним врачи осуществляли широкую программу по фармакологической поддержке спортсменов. В основном при этом использовались различные группы допинговых средств.

Для каждой отдельно взятой сборной команды и отдельных спортсменов в единоличных видах спорта управление медико-биологического обеспечения сборных команд СССР разрабатывало программу применения допинговых средств и методику сокрытия их применения для избежания разоблачения при контроле во время проведения международных соревнований. Подобные программы составлялись спортивными управлениями совместно с медико-биологическим управлением и утверждались заместителями главы спортивного ведомства, курировавшими соответствующие виды спорта. Вся документация имела гриф «секретно» и хранилась в первом (режимном) отделе Спорткомитета СССР.

Традиционно спортивные врачи и массажисты сборных команд вербовались сотрудниками КГБ СССР для осуществления контроля за поведением спортсменов во время тренировочных сборов и соревнований, проводимых за границей, а также для выявления контактов с иностранными спортсменами на территории СССР. К московской Олимпиаде 1980 года поголовно все врачи и массажисты сборных команд Советского Союза были завербованы сотрудниками 11-го отдела 5-го управления КГБ СССР и прикомандированными к данному подразделению офицерами территориальных органов госбезопасности. Автор этих строк в описываемый период был руководителем группы офицеров, оперативно курировавших сборные команды СССР по различным видам спорта, и может ответственно заявить, что преувеличения в утверждении «все врачи и массажисты... были завербованы» нет.

Вот что рассказывал о практике употребления допинговых препаратов ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского института спорта Российского государственного университета физической культуры и спорта, молодежи и туризма Сергей Сарсания: «Я проверял эту тенденцию в «Динамо». Говорю Юрзинову (старший тренер хоккейной команды «Динамо» и второй тренер сборной СССР по хоккею в 1970—1980-е годы. — Авт.): «Володя, нам предстоит серия из шести игр: с «ЦСКА», «Крыльями Советов», «Химиком» и другими. Игры идут подряд, через два дня, на третий. Давай посадим игроков на неробол в поддерживающих дозировках. И восстановиться успеют, и играть будут злее. Но есть два варианта. Либо сказать игрокам, что ты даешь, пояснив, что дозы абсолютно безвредные. Если хочешь, я могу рассказать. А второй вариант: даешь вслепую, не ставя в известность, что это за таблетки». Он говорит: «Я не могу принять такое решение. Я должен спросить у председателя центрального совета «Динамо». Как будто Виктор Тихонов у Дмитрия Язова спрашивал, можно ли своим давать анаболики. А я знал, что дают. Врач сборной, бывший врач лыжников (Борис Сапроненков, он же агент органов госбезопасности Дедов. — Авт.), мне сам говорил: «Я развожу в коктейле и даю им пить» (из интервью Сергея Сарсания автору журнала «Железный мир» Андрею Антонову. 

2003 год). Хотя следует отметить, что Сарсания несколько упрощает практику применения допинговых препаратов в сборных командах СССР, полагая, что это происходило по инициативе врачей этих сборных. В действительности же врачи были лишь исполнителями предписаний, исходящих от руководителей спорта в СССР.

А вот так он рассказывал о допинг-контроле: «Его в хоккее тогда не было. Да и сейчас глаза закрывают. У нас в Москве проходил чемпионат мира в 1978 году. За три недели перед ним мы тестировали сборную СССР. Наши тренеры любят замучить, но не создать. Я провожу биохимический контроль крови. Команда замученная. Через два дня меня вызывают на закрытое совещание. Присутствует начальник управления футбола и хоккея Колосков (агент органов госбезопасности Янтарь. — Авт.), заведующий кафедрой хоккея в нашем институте Королев, наш завкафедрой биохимии Волков, старший тренер сборной Тихонов. Колосков спрашивает меня: мол, что делать? Я отвечаю: «Команда мертвая. Единственное, что может спасти, — это анаболики. Дозировка мне известна. Попьют дней 10, и все будет нормально. Единственная проблема — допинг-контроль. Но чемпионат мира же в Москве». Колосков говорит: «Эту проблему я беру на себя». Проблему решили, сборная СССР стала чемпионом мира, у всех чистые пробы. Характерно, что все высшее руководство получило правительственные награды после чемпионата. А я ничего не получил» (из интервью Сергея Сарсания автору журнала «Железный мир» Андрею Антонову. 2003 год).

К Олимпиаде-80 в Москве был создан антидопинговый центр, оснащенный самым современным по тем временам оборудованием и отвечавший высоким международным стандартам. Впрочем, ни одного случая использования допинговых препаратов спортсменами стран-участниц олимпийских игр выявлено не было. В чем же было дело: в непрофессиональном персонале, работавшем в антидопинговом центре, или в некачественном оборудовании центра? И с персоналом, и с оборудованием все было нормально. Дело было в политике.

Олимпийские игры, впервые проводившиеся в социалистической стране, должны были продемонстрировать всему миру якобы имеющееся превосходство социалистического строя над капиталистическим. ЦК КПСС принимал беспрецедентные меры для обеспечения победы любой ценой. Согласно секретным постановлениям Политбюро ЦК КПСС, все государственные ведомства обязаны были оказывать всемерную помощь Госкомспорту СССР в достижении этой цели. Так, например, по запросу руководства спортивного ведомства Советом министров СССР секретным постановлением были выделены значительные валютные средства для так называемой работы с зарубежными судьями или же, попросту говоря, на их подкуп.

Не оставался в стороне и КГБ СССР, на который, помимо основной задачи обеспечения безопасности в период подготовки и проведения Олимпиады-80, была возложена обязанность по оказанию полномасштабной помощи советской сборной команде, участвующей в играх, в достижении убедительной победы в соревнованиях. В этих целях агентура КГБ из числа советских судей, имеющих международную категорию и аккредитованных для судей-ства игр Олимпиады в Москве, а также переводчики, работавшие с иностранными судьями, участниками соревнований и зарубежными представителями различных служб Олимпиады-80, были нацелены на их обработку в выгодном Советскому Союзу плане. В ход шли дорогостоящие подарки и иностранная валюта. Средства расходовались из бюджета КГБ СССР и оформлялись по статье 9, используемой для поощрения агентуры.

Руководство Международного олимпийского комитета и международных федераций, аккредитованное на Олимпиаде в Москве, находилось под постоянным агентурным контролем, и это в дополнение к круглосуточному слуховому контролю их рабочих помещений и мест отдыха. Кроме этого, в состав персонала Московского антидопингового центра были введены два офицера КГБ СССР, имевшие олимпийскую аккредитацию, — старший оперуполномоченный 1-го отделения 1-го отдела 5-го управления КГБ СССР — майор Борис Пакин — и его коллега, сотрудник того же подразделения, опер-уполномоченный — капитан Евгений Воробьев. Оба они были представителями подразделения, курировавшего Министерство здравоохранения СССР и ведущие медицинские учреждения страны. Так как управление аккредитации оргкомитета Олимпиады-80 более чем на 90% состояло из офицеров органов госбезопасности, работавших под прикрытием, проблем с олимпийской аккредитацией у офицеров КГБ СССР и их агентуры, задействованных в обслуживании игр, не было.

Задачей офицеров органов госбезопасности Пакина и Воробьева, внедренных в антидопинговый центр, было недопущение обнаружения фактов употребления допинговых препаратов советскими спортс-менами. Они заранее информировались о том, какие пробы необходимо заменить, и замещали их своей мочой либо мочой своих коллег, которых приглашали отведать дефицитное зарубежное пиво, в изобилии имевшееся в анитидопинговом центре. Коллеги в детали этой операции не посвящались, а необходимость испражнений в специальные емкости объяснялось строгой отчетностью за использование пива.

Результаты деятельности Пакина и Воробьева можно назвать впечатляющими: ни одного факта употребления допинговых препаратов советскими спортсменами выявлено не было. Впрочем, как и ино-странными. Сделано это было намеренно с тем, чтобы не вызвать упреков со стороны руководителей зарубежных спортивных делегаций, участвовавших в московской Олимпиаде, поскольку в случае выявления подобных фактов касательно иностранных спортсменов они могли справедливо возмутиться, так как знали, что употреблением допингов грешили спортсмены многих стран. А так у всех прекрасные показатели, тем более, что в олимпиаде участвовали только те страны, которые отказались бойкотировать ее из-за советского вторжения в Афганистан.

Советские спортсмены завоевали в тот год 80 золотых, 69 серебряных и 46 бронзовых медалей. Второй результат, естественно, был у спортсменов ГДР: 47 золотых, 16 серебряных и 42 бронзовых медалей.

Руководители советского государства в период его заката были щедры на награды. Все те, кто был непосредственным участником Олимпиады-80, были различным образом поощрены, в том числе и правительственными наградами. Майор органов госбезопасности Пакин, подменявший пробы с анализами мочи в Московском антидопинговом центре, по представлению его многолетнего приятеля, заместителя начальника 11-го отдела 5-го управления КГБ СССР — подполковника Игоря Перфильева — был награжден орденом Красной Звезды. По статусу орденами награждали за храбрость и героизм, проявленные в ходе боевых действий, а не за анализ мочи в мирное время.

Во время проведения Олимпиады в Сочи в 2014 году российские спецслужбы использовали опыт советских коллег и внедрили в антидопинговый центр офицера ФСБ, который занимался тем же, что и его предшественник Пакин, — подменял пробы российских спортсменов, имевшие следы употребления допинговых препаратов, заменяя их чистыми. Благодаря этим манипуляциям, спустя всего лишь четыре года после провальной для спортсменов России зимней Олимпиады в канадском Ванкувере на очередных играх в Сочи россияне добились впечатляющей победы, заняв первое место в командном зачете с результатом 13 золотых, 11 серебряных и 9 бронзовых медалей.

Заявления руководителей российского спорта, которым вторит президент страны, об отсутствии в России государственной программы использования допинговых препаратов в спорте, являются ничем иным, как ложью, возведенной в государ-ственную политику. 23 декабря 2016 года в ходе своей очередной пресс-конференции, отвечая на вопрос корреспондента газеты «Советский спорт» о политической составляющей претензий к России со стороны Всемирного антидопингового агентства (ВАДА), Владимир Путин заявил, что «никакой государственной поддержки допинга в России нет, а проблемы с допингом есть в любых странах».

По его словам, расследование ВАДА опиралось на показания «информаторов, которые убежали за границу». «Вот я уже не помню фамилию этого гражданина, который удрал и который возглавлял у нас российское антидопинговое агентство, — продолжал Путин. — Он же до этого где работал? В Канаде! А потом что он делал? Приезжал в Россию! И, будучи назначенным на высокую должность, таскал сюда всякую гадость». При этом Путин не уточнил, какую именно «гадость» «таскал» из Канады бежавший затем из России Григорий Родченков (фамилию которого Путин в тот момент, дескать, забыл, хотя и проявил знание различных моментов его биографии).

В интервью зарубежным СМИ Родченков признался, что являлся агентом ФСБ России (что нас удивлять не должно). Без сомнения, именно это ведомство и готовило справку для Путина, где все было достаточно подробно изложено. Так что фамилию Родченкова Путин прекрасно помнил.

Григорий Родченков родился в 1958 году в Москве. В 1982 окончил химический факультет Московского государ-ственного университета имени М. В. Ломоносова по специальности «химическая кинетика и катализ». В 1985 году его приняли на работу в Московский антидопинговый центр (АДЦ). В 2005 году он стал исполняющим обязанности директора Федерального государственного унитарного предприятия (ФГУП) «Антидопинговый центр», а с 6 июля 2006 года по 11 ноября 2015 года занимал должность директора ФГУП «Антидопинговый центр». После вынужденного бегства из России в январе 2016 года, оказавшись в США, Родченков в одном из интервью признался в том, что, как только его назначили на должность руководителя Московского АДЦ, он был завербован российской контрразведкой под псевдонимом Кац.

Советские и российские спецслужбы постоянно контролировали процесс использования допинговых средств в спорте высших достижений, так как это было и остается секретной государственной программой, а секреты должны охраняться от посторонних глаз. Родченков рассказывал: «Наша лаборатория (так он называет антидопинговый центр Москвы. — Авт.) сотрудничала со многими аналогичными зарубежными центрами. В частности были тесные контакты с лабораторией ГДР. Потом заработала советско-американская программа с учеными из Лос-Анджелеса. В 1990 году защитил диссертацию. А вскоре после отъезда Уральца (бывшего руководителя Московского АДЦ. — Авт.) в США я тоже покинул московскую лабораторию, отработав в ней девять лет. Была идея поработать в США. Но туда, куда звали, мне не хотелось, а куда я хотел, меня не брали. Зато взяли в московское представительство американской фирмы «Хьюлетт-Паккард», которая являлась крупнейшим производителем аналитического оборудования. Их приборы стояли во всех антидопинговых центрах мира. Но грянул банковский кризис 1998 года. Я уехал в Канаду, где год проработал в антидопинговом центре в Калгари» (из интервью Григория Родченкова сайту moscowuniversityclub.com. 25 мая 2005 года).

Все это время Родченков пребывал в статусе агента ФСБ России и в силу этого, помимо официальной деятельности, добывал информацию в интересах данного ведомства. В 2013 году Московский АДЦ привлек к себе общественное внимание: родная сестра главы АДЦ Григория Родченкова — трехкратная чемпионка мира по бегу Марина Родченкова — была признана виновной по статье «незаконный оборот сильнодействующих или ядовитых веществ в целях сбыта». Суд первой инстанции приговорил Родченкову к полутора годам лишения свободы, но после кассационной жалобы срок заменили условным наказанием.

В декабре 2013 года ВАДА рекомендовала лишить аккредитации Московский АДЦ «из-за недостаточной надежности». 10 ноября 2015 года решением ВАДА работа Московской антидопинговой лаборатории была временно приостановлена, а Родченков подал в отставку с поста главы лаборатории. Отставка была принята министерством спорта РФ, а 25 ноября того же года Родченков был временно отстранен от должности в медицинском комитете Международной федерации лыжных видов спорта. В том же месяце ВАДА сообщила, что глава Московской антидопинговой лаборатории Григорий Родченков уничтожил 1 417 допинг-проб за три дня до проверки. 

В январе 2016 года Григорий Родченков покинул Россию и уехал в США, где в мае 2016 года сделал сенсационное заявление газете «The New York Times», что именно он помог России победить в командном зачете Олимпийских игр 2014 года в Сочи, разработав беспрецедентную допинговую схему для достижения победных результатов.

(Продовження 

в наступному номері.)