Записки бывшего подполковника КГБ: как Владимир Гусинский и Филипп Бобков прозевали появление на политической арене Владимира Путина

(Продовження. 

Початок 

у № 44—53 за 2020 р. 

та №1—11 за 2021 р.)

Юрий Балев

Юлий Балев с середины 1980-х годов возглавлял 2-й отдел управления «З» (по защите конституционного строя — преемника 5-го управления КГБ). Несмотря на смену названия, все в нем практически оставалось по-старому. При смене названия управления сохранился номер отдела, остались на прежних позициях его руководители и оперативный состав. Отдел занимался национальными проблемами СССР, которые стали реальными в годы перестройки из-за повсеместно усилившихся центробежных тенденций, угрожавших целостности государства.

Трагические столкновения на почве национальной неприязни и действия силовых структур и армии по наведению порядка, приведшие несколько позже к массовой гибели людей в Сумгаите, Нагорном Карабахе, Баку, Тбилиси и Вильнюсе, являлись следствием деятельности именно 2-го отдела 5-го управления КГБ, которым руководил полковник Юрий Балев, а на уровне управления — Филипп Бобков, имевшим большой опыт подавления народных выступлений.

В далеком 1956 году в качестве представителя центрального аппарата советских органов госбезопасности Бобков принимал участие в организации и осуществлении подавления вооруженным путем массовых протестов в столице Грузинской ССР — Тбилиси, вызванных разоблачениями культа личности Сталина, прозвучавшими на ХХ съезде КПСС. По данным МВД Грузинской ССР, в ходе этой акции погибли 22 человека, 54 — было ранено.

Через несколько лет, в 1961—1962 годах, из-за антинародной политики, проводимой КПСС, прошла волна массовых протестов в Краснодаре, Муроме, Александрове, Бийске и Новочеркасске. В организации подавления протестных выступлений активное участие принимал Бобков, к тому времени заместитель начальника 2-го главного управления КГБ СССР, вскоре после этого он получил звание генерала. 

В «перестроечные» годы, поскольку возможностей 2-го отдела 5-го управления КГБ не хватало, в «горячие» точки, число которых множилось, командировали сотрудников других подразделений 5-го управления КГБ, и на них возлагались задачи по координации действий с местными подразделениями органов госбезопасности. Пишущий эти строки, будучи командированным в Нагорный Карабах осенью 1988 года, стал невольным очевидцем тех бедствий, которые пришли на эту землю и вылились в итоге в полномасштабную войну между Азербайджаном и Арменией.

Но вернемся к Юрию Балеву. Бывший комсомольский секретарь одного из московских вузов Балев любил друже-ские компании и умел выпить. Однажды в годы его оперативной молодости с ним произошел смешной случай. 20 декабря сотрудники органов госбезопасности всегда отмечали свой профессиональный праздник — День чекиста. В этот день в далеком 1917 году Лениным был подписан Декрет об образовании ВЧК. 

20 декабря 1975 года группа сотрудников 3-го отдела 5-го управления КГБ отправилась отмечать свой праздник в один из лучших ресторанов Москвы «Метрополь». Помимо того, что ресторан был роскошен, он удачно располагался в центре города. Рядом находились здание КГБ и несколько станций метро. По этой причине его часто использовали оперативные работники различных подразделений органов госбезопасности для встреч со своей агентурой.

Традиционно к этому дню приурочивались повышения в должности, воинских званиях и другие виды поощрения. Поэтому отмечавших этот день офицеров всегда было много. В зале царило неподдельное веселье. Тосты следовали один за другим. Количество выпитых алкогольных напитков значительно превышало обычную для встреч норму. Под конец вечера, пробираясь в переполненном людьми зале и не очень уверенно чувствуя себя на ногах, Балев покачнулся и невольно сел на колени миловидной блондинке, оказавшейся француженкой. Немного знавший французский Балев обменялся с ней несколькими фразами и мгновенно о ней забыл.

Утром следующего дня, придя, как обычно, на службу первым, Балев услышал звонок аппарата ОС (оперативной связи) — закрытой системы телефонной связи, соединяющей все оперативные подразделения органов госбезопасности по всей территории Советского Союза. Балев снял трубку. Звонивший представился начальником одного из отделов 7-го управления, осуществлявшего оперативное наблюдение (слежку) за объектами заинтересованности органов госбезопасности, и спросил в свою очередь, с кем он говорит. Балев ответил:

— Оперуполномоченный 1-го отделения 3-го отдела 5-го управления КГБ — старший лейтенант Юрий Балев.

— Вы, Юрий Васильевич, я полагаю, уже обо всем доложили вашему руковод-ству?

— О чем? — недоуменно спросил Балев.

— Как, о чем? Вы ведь не будете отрицать, что вчера вечером между 19.00 и 23.00 находились в ресторане «Метрополь». Так?

— Да, — неохотно подтвердил Балев, пытаясь понять, куда клонит говоривший.

— Кто с вами был?

— Мои коллеги...

— И что же, ни вы, ни ваши коллеги не знаете, что офицеры КГБ не должны в неслужебное время посещать места, где могут находиться иностранцы? Вы к тому же, Юрий Васильевич, инициативно вступили в контакт с сотрудницей французского посольства, «разрабатываемой»

3-м отделом 2-го главного управления (подразделение, ведшее «разработку» сотрудников французского посольства в Москве) по ШП (шпионажу). После выхода из ресторана вы пытались выявить за собой наблюдение, меняли маршруты движения, пытаясь уйти от нашей бригады наружного наблюдения.

«Какой ужас!» — подумал Балев. Естественно, он уже не помнил, как выглядела злосчастная француженка. Будучи во хмелю, он сел в метро в неправильном направлении. И когда сообразил это, уже при закрывающихся дверях вагона ринулся обратно на платформу. Выйдя на станции метро «Щукинская», по ошибке сел не на тот маршрут автобуса. Обычно-то он ходил пешком, но было холодно, поздно, шёл снег — вот он и прыгнул в первый же автобус, а тот повез его в противоположную сторону. Пришлось выходить на следующей остановке и идти до дома пешком.

— В действительности я не делал того, о чем вы говорите, — ответил Балев. — Я не исключаю, что со стороны, в том числе и для бригады «наружки», это выглядело именно так...

— Именно так это выглядело и зафиксировано в сводке наружного наблюдения. Вы прошли как связь объекта «разработки» по ШП. Вы как офицер органов госбезопасности отдаете себе отчет в своих действиях?

— Что же мне теперь делать? — упавшим голосом спросил Балев, мысленно поставивший крест на своей карьере в КГБ.

— Как что? Немедленно доложить своему руководству, — отрезал собеседник Балева и положил трубку.

Авторами этого розыгрыша были известные в 5-м управлении КГБ шутники Эрнст Давнис и Вячеслав Киктев, которые в тот вечер были в ресторане вместе с Юрием Балевым. Именно Давнис говорил от лица сотрудника 7-го управления КГБ.

Алексей Кондауров и Александр Евдокимов

Автор этих строк был товарищем Алексея Кондаурова и Александра Евдокимова по совместной службе в 5-м управлении КГБ и Центре общественных связей (ЦОС) КГБ СССР. Кондауров был честный и трудолюбивый исполнитель, не более того. Во время пребывания Кондаурова во главе ЦОС это было продемонстрировано многочисленными его интервью российским СМИ. Его коллега Евдокимов был более ярким и незаурядным человеком.

По окончании Московской специальной средней школы милиции (МССШМ) в числе троих отличников (Николай Царегородцев, Михаил Шестопалов и Александр Евдокимов), что тогда считалось почетным, Евдокимов был принят на службу в Московский уголовный розыск (МУР). Затем была учеба в ВЮЗИ (Всесоюзном юридическом заочном институте), из которого Царегородцев и Евдокимов перевелись в Высшую школу КГБ СССР, которую закончили заочно, но уже во время этой заочной учебы были взяты в КГБ, в 7-й отдел 5-го управления.

Здесь необходимы некие пояснения. Случай зачисления в оперативное управление КГБ сотрудников, не имевших высшего образования, беспрецедентный. Все без исключения офицеры 5-го управления КГБ на момент зачисления в штат управления были с высшим образованием. Однако Царегородцев имел весьма мощную поддержку: его отец был, если не ошибаюсь, заместителем начальника Главного управления внутренних дел. Евдокимов же оформлялся с ним за компанию, невольно маскируя протекционную составляющую этого зачисления.

Я уже упоминал заместителя начальника 2-го отделения 11-го отдела 5-го управления КГБ — подполковника Эрнста Давниса, в первом браке женатого на дочери помощника Алексея Косыгина. Когда я возмущался какими-то несправедливыми кадровыми решениями, он меня успокаивал таким умозаключением: «Представь себе два листа бумаги с фамилиями офицеров, лежащие перед офицером-кадровиком. На одном — фамилии тех, кто имеет влиятельных родственников, а на другом — офицеры от сохи и с улицы, те, которые не имеют влиятельных родственников и пришли из гражданских вузов, не из «вышки» КГБ. Попасть из одного списка в другой невозможно, поэтому смирись и успокойся».

Царегородцев обладал веселым характером, со всеми был дружен. Однако в силу пагубного пристрастия к алкоголю был притчей во языцех в 5-м управлении КГБ. Он систематически попадал по пьяному делу в нелепые ситуации. Один из наиболее смешных случаев произошел с ним во время заочного обучения в ВКШ КГБ. Заочники (среди них были офицеры и из других городов) во время сдачи экзаменационных сессий жили на казарменном положении на одном из загородных объектов этого учебного заведения. Любитель выпить Царегородцев с двумя сокурсниками «смылись» в «самоволку» через забор, опоясывающий территорию объекта. Серьезно поднабравшись, они с трудом добрались назад до забора, волоча за собой пьяного Царегородцева.

Но теперь забор оказался для Царегородцева непреодолимым препятствием. Тогда его собутыльники нашли един-ственный для них вариант преодоления забора, вставшего у них на пути. Они взяли Царегородцева за руки за ноги и перебросили его через него, благо, дело было зимой и вдоль глухого забора высился сугроб. На их беду в этом момент с внутренней стороны проходил патруль, вылавливавший любителей самовольно отлучаться с объекта. Тело Царегородцева рухнуло практически у ног патруля. Однако, несмотря на всю скандальность истории, никаких негативных последствий для Царегородцева она не имела.

В 7-м отделе 5-го управления КГБ, куда оформились Николай Царегородцев и Александр Евдокимов, начинал свою службу и Алексей Кондауров. Отдел занимался пресечением деятельности авторов анонимных документов, в которых высказывались террористические угрозы, а также выявлением и пресечением каналов незаконного оборота оружия. Опытный оперативник-розыскник Евдокимов и начинающий «опер» Кондауров подружились. Дружба их продолжалась многие годы. Прервала ее преждевременная смерть Евдокимова от рака.

В 1981 году, теперь уже старший оперуполномоченный, майор Евдокимов был отправлен в Афганистан, но по состоянию здоровья вернулся оттуда досрочно. По возвращении ему не нашлось места в 5-м управлении КГБ, и он был зачислен в новое управление «В», структурно входившее в 3-е главное управление (военная контрразведка) КГБ СССР. Этому подразделению был поручен оперативный контроль за органами внутренних дел в центре и на местах. Евдокимов курировал территориальные органы МВД.

Шестопалов в декабре 1989 года стал руководителем Управления по борьбе с хищениями социалистической собственности (УБХСС) ГУВД Москвы. Не исключено, что именно Евдокимов способ-ствовал занятию им этой должности, так как после возвращения из Афганистана Евдокимов был назначен на должность начальника отделения, курировавшего МВД СССР (где после возвращения из Афганистана — он был там с октября 1982-го по октябрь 1984 года — служил Шестопалов). К этому времени все кадровые решения в органах милиции стали в обязательном порядке согласовываться с кураторами из КГБ, и Евдокимов имел возможность продвигать своего приятеля Шестопалова по служебной лестнице.

Алексея Кондаурова зачастую по незнанию упрекают за его службу в 5-м управлении КГБ. И совсем немногие знают, что с 1985-го по 1990 год он состоял на службе в 9-м управлении КГБ, которое выполняло охранные функции в отношении высших должностных лиц КПСС и государства. Именно в это подразделение в конце 1970-х годов был переведен начальник 1-го отделения 7-го отдела 5-го управления КГБ Вениамин Максенков, который вскоре возглавил 2-й (контрразведывательный) отдел 9-го управления КГБ, являвшийся, по сути, внутренней контрразведкой. О важности этого отдела свидетельствовал тот факт, что назначение Максенкова на должность руководителя отдела рассматривалось на коллегии КГБ СССР.

В начале 1980-х годов Максенков настоял на переводе из 7-го отдела 5-го управления КГБ в возглавляемый им 2-й отдел «девятки» бывшего своего подчиненного Кондаурова. Через некоторое время Максенков был повышен в должности и стал 1-м заместителем начальника 9-го управления КГБ, а его протеже Кондауров заменил его на должности начальника 2-го отдела.

Подразделение, возглавляемое Кон- дауровым, осуществляло контрразведывательное обеспечение всего огромного по численности 9-го управления КГБ. Сюда входила вербовка персонала, задействованного в обслуживании охраняемых лиц: поваров-официантов и иного люда, в том числе военнослужащих кремлевского полка и офицеров-прикрепленных, являвшихся телохранителями тех, кому была положена личная охрана. Не будет преувеличением сказать, что практически все офицеры из числа личной охраны были агентами 2-го отдела 9-го управления КГБ СССР. Это относилось и к Коржакову, который был «прикрепленным» — охранником высокопоставленных лиц советского государства.

С должности начальника 2-го отдела была прямая дорога на пост первого заместителя 9-го управления КГБ и, соответственно, к генеральскому званию. Именно такой путь прошел Максенков. Однако Алексей Кондауров вынужден был из 9-го управления КГБ уйти, по его рассказам, из-за Раисы Горбачевой, якобы заявившей, что он использует «бериевские приемы». В 1990 году Кондауров был переведен на равноценную по званию полковничью должность заместителя руководителя ЦОС КГБ СССР. В отличие от своего шефа Максенкова Кондауров генералом тогда не стал.

Евдокимов после службы в управлении «В» ушел преподавать в Высшую школу КГБ, откуда с должности старшего преподавателя Кондауров переманил его в ЦОС на пост заместителя начальника 1-го отдела ЦОС КГБ СССР. Помню, в один из летних дней 1991 года Александр Евдокимов пригласил в ресторан «Лазания» начальника ЦОС КГБ СССР — генерала Александра Карбаинова, его первого заместителя — полковника Владимира Масленникова — и автора этих воспоминаний. Мы неплохо поужинали... Но в 1992 году Евдокимов из органов госбезопасности уволился и, по воспоминаниям Шестопалова, стал «консультантом в какой-то чеченской конторе».

Контора эта была прикрытием Лазанской организованной преступной группировки (ОПГ), которую возглавлял известный чеченский криминальный авторитет Хож Ахмед Нухаев. Название группировки было созвучно с принадлежащим ей рестораном «Лазания», том самом, в котором мы ужинали летом 1991 года. Евдокимов установил тесные связи с лидерами этой группировки как раз в период своей службы в ЦОС КГБ СССР. Он был «решальщиком» в вопросах взаимоотношений Лазанской ОПГ с правоохранительными органами.

В октябре 1992 года на праздновании дня рождения Владимира Гусинского Михаил Шестопалов познакомился с Михаилом Ходорковским и по его приглашению перешел в банк «Менатеп» (Межбанковское объединение научно-технического прогресса) на пост начальника службы безопасности банка. Летом 1993 года Шестопалов взял в «Менатеп» на должность начальника 4-го отдела службы безопасности Евдокимова. По рекомендации Евдокимова в том же 1993 году на должность заместителя начальника СБ банка Шестопалов взял Кондаурова, получившего к тому времени в ЦОС КГБ СССР звание генерал-майора.

СМИ неоднократно писали, что в СБ «Менатепа», а затем «ЮКОСа» работал сотрудник, которому были вменены в обязанности контакты с криминальными структурами и правоохранительными органами для решения вопросов, относившихся к экономической безопасности «Менатепа» и «ЮКОСа». Имя этого человека никогда никем не называлось, так как сведения о нем были недоступны. Это и был Евдокимов, имевший тесный контакт с лидерами чеченской диаспоры в Москве, в том числе с ее криминальными авторитетами, что обеспечивало «Менатепу» эффективную защиту от бандит-ских «наездов».

Еще одним «чеченским контактом» «Менатепа» был работавший у Михаила Ходорковского в те годы Владислав Сурков, чеченец по отцу, служивший ранее в спецназе ГРУ ВС СССР. Отец Суркова тоже служил в ГРУ, так что это была семейная традиция.

Евдокимов обладал широкими связями и в среде руководящих сотрудников МВД РФ, и в ГУВД в Москве, установленными им в период курирования МВД управлением «В» 3-го главного управления КГБ, что способствовало успешной защите Евдокимовым интересов банка «Менатеп», а затем «ЮКОСа» при осложнениях, возникавших с правоохранительными органами.

Александр Евдокимов содействовал в устройстве на работу в СБ банка «Менатеп» своего коллеги по управлению «В» КГБ СССР Алексея Пичугина, и после преждевременной смерти Евдокимова Пичугин занял в «ЮКОСе» его должность. Предоставим слово Алексею Кондаурову: «По работе я с ним не пересекался. Я Алексея Пичугина встретил в «ЮКОСе», мы с ним практически одновременно туда пришли. Я был заместителем начальника службы безопасности у Михаила Шестопалова (Шестопалов был начальником службы безопасности). А Алексей Пичугин пришел рядовым сотрудником. Его, собственно, пригласил на работу мой давний товарищ по Комитету государственной безопасности (Евдокимов. — Авт.). Сейчас его, к сожалению, нет в живых. И он его пригласил как бывшего сотрудника военной контрразведки. Ему рекомендовали Алексея Пичугина в КГБ с самыми лестными характеристиками. Когда Алексей Пичугин пришел, он (Евдокимов. — Авт.) познакомил меня с ним, мне он очень понравился: открытый, хороший парень. Видно было, что человек он энергичный, что будет неплохим работником и успешно справится с теми функциями, которые возлагались на службу безопасности». Ни в одном из своих интервью Кондауров так и не назвал по имени Евдокимова.

Оказавшись с помощью Евдокимова в «Менатепе», Кондауров начал активно осваивать новую для себя стезю политического лоббиста. Одной из положительных черт его характера была самоотверженная трудоспособность, другой — преданность своим руководителям. Благодаря этим качествам Кондауров достаточно быстро снискал уважение и авторитет среди руководства «ЮКОСа» и, выполняя его поручения, как только стал депутатом Госдумы, приступил к установлению там контактов в интересах своих работодателей.

И все-таки аналитическое управление, созданное в «ЮКОСе» под генерала Кондаурова, по своим интеллектуальным и иным возможностям не могло ставить перед собой задачу государственного переустройства России. Свидетельством этому является судьба руководителя «ЮКОСа» Михаила Ходорковского, которого своей аналитикой Алексей Кондауров (сам оставшийся на свободе) пристроил на 10 лет в тюрьму. Носителями проектов изменения государственного устройства в России были совсем другие люди, являвшиеся, впрочем, бывшими коллегами Кондаурова по 5-му управлению КГБ СССР.

Александр Коржаков против группы «Мост»

Следует признать, что группа заговорщиков, возглавляемая Евгением Питоврановым, не ставила своей целью личное обогащение. Все участники заговора и без того были успешными и безбедными. Их влекла более высокая в их представлении цель — подчинение страны спецслужбам (цель остальных кукловодов из спецслужб была той же). Для достижения этой цели группировками аккумулировались огромные денежные средства, в значительной части украденные у стремительно нищающей страны, заработанные на наркоторговле, незаконном обороте алмазов и продаже оружия в конфликтные регионы планеты, а после начавшейся «перестройки» еще и на «обычном» бизнесе. Полученные средства использовались для создания тайных подконтрольных членам группы Питовранова структур, которые должны были способствовать достижению поставленной цели.

Благодаря связям во властных структурах руководимая Филиппом Бобковым организация «Мост» стремительно набирала мощь. Служба безопасности «Мост-Банка», фактическим руководителем которой являлся Бобков, изначально была самой многочисленной и занималась сбором информации по широкому кругу вопросов текущей российской жизни — от расклада политических сил в стране до составления досье на видных политиков, бизнесменов, банкиров и различные государственные и коммерческие структуры. Аналитики Александра Коржакова не шли ни в какое сравнение со своими бывшими коллегами по КГБ, трудившимися в службе безопасности «Мост-Банка» не за идею, а за высокую зарплату, и не в рублях, а в долларах. Уровень их денежного содержания во много раз превосходил официальное жалование самого Коржакова.

Кроме того, у силовой структуры Бобкова были свои СМИ. Зато Коржаков располагал значительными бюджетными средствами, которых не было у Бобкова. Но главное — Коржаков обладал полномочиями руководителя официальной государственной спецслужбы, а потому решил показать Бобкову, кто в стране хозяин. Бывший боевой пловец (диверсант-подводник) Виктор Портнов, состоявший на службе в Центре специального назначения, созданного Александром Коржаковым в составе СБП, свидетельствует: «Наверное, все хорошо помнят банковскую «заваруху» конца 1994 года, в которой фигурировал «Мост-Банк». Тогда еще Владимир Гусинский заявил, что на пост президента они могут посадить того, кого захотят. На что Александр Коржаков ответил: «Не вам выбирать президента». Одним словом, перед нашим подразделением стояла задача спровоцировать Гусинского на активные действия и узнать, чьей поддержкой он заручился во властных структурах, прежде чем делать подобные заявления».

С легкой руки журналистов история этого столкновения получила название операции «Мордой в снег». Утром 2 декабря 1994 года в центре Москвы подчиненные генерала Коржакова уложили лицами вниз в мокрый и грязный снег 

охранников «Моста», продержав их в таком положении около двух часов и спровоцировав перестрелку с подразделением Московского управления органов госбезопасности и специальным отрядом милиции, прибывшими по вызову Гусинского к нему на помощь. Недалекий Коржаков полагал, что одержал в тот день победу. На самом деле он подписал себе приговор: начался отсчет времени, оставшегося до его отставки, последовавшей 24 июня 1996 года, между первым и вторым турами президентских выборов. Вместе с Александром Коржаковым в отставку были отправлены два его соратника: Олег Сосковец и Михаил Барсуков.

Создание ЗАО «Медиа-Мост»

Президентские выборы 1996 года наглядно продемонстрировали возможности телевидения в борьбе за власть. В начале избирательной кампании рейтинг Ельцина был 3%. Благодаря мощнейшей телевизионной «раскрутке» он получил в первом туре голосования относительное, а во втором — абсолютное большинство — 53% голосов избирателей. Результат был ошеломляющий и поучительный. Тем, кто давно стремился перехватить власть у Ельцина, стало очевидно, как именно нужно действовать, чтобы победить. Следуя указаниям Бобкова, его агент и официальный руководитель «Моста» Гусинский в ускоренном порядке приступил к созданию информационной структуры, призванной обеспечить приход во власть ставленника Питовранова — Бобкова.

В январе 1997 года Гусинский по указанию своего куратора оставил пост президента «Мост-Банка» и генерального директора группы «Мост» и возглавил созданный им холдинг ЗАО «Медиа-Мост», в который вошли все медиаактивы группы «Мост» Бобкова — Гусинского. Вновь образованная структура имела в своем составе ЗАО «НТВ-Холдинг», ОАО «Телекомпания «НТВ» (общероссийский телеканал, начавший вещание еще в 1993 году), ОАО «ТНТ-Телесеть» (начавшее вещание в 1998 году), ОАО «НТВ-Плюс» — система спутникового телевидения, начавшая вещание в 1996 году. Кроме того, в ЗАО «Медиа-Мост» входила радиостанция ЗАО «Эхо Москвы», ЗАО «НТВ-International» — международная версия телеканала «НТВ», отличавшаяся от оригинальной версии канала и запущенная в январе 1997 года; издательский дом «Семь дней», куда входили журналы «Итоги», «Караван истории», «7 дней», газета «Сегодня» и так далее...

Но, успешно отстраивая и отстроив свою империю для борьбы за президентство в грядущей избирательной кампании 2000 года, Владимир Гусинский и его служба безопасности во главе с Филиппом Бобковым прозевали появление на политической арене столицы невзрачного, сравнительно молодого офицера КГБ/ФСБ, всегда имевшего неопрятную прическу и несоразмерный для его фигуры пиджак. Звали этого человека Владимир Путин, но большинству граждан России это имя тогда ни о чем не говорило.

(Продовження 

в наступному номері.)