Записки бывшего подполковника КГБ: «литературная группа» 5-го управления Комитета госбезопасности

(Продовження. Початок 

у № 44—53 за 2020 р. 

та №1—4 за 2021 р.)

Николай Никандров

Сотрудники «литературной группы» 5-го управления КГБ внимательно отслеживали процессы в среде литераторов. Не была исключением деятельность так называемых «русистов». С ее видными представителями поддерживал оперативный контакт уже отдельно упоминавшийся нами оперуполномоченный 2-го отделения 1-го отдела 5-го уп-равления КГБ Николай Никандров. Выходец из Новосибирска, начинавший службу в органах госбез-опасности в родном городе, в начале 1970-х годов был переведен в Москву. В столице он по-прежнему оставался выходцем из провинции и по манере одеваться, и по своей приверженности к писателям-деревенщикам.

В силу этой своей тяги и нескрываемого живого интереса к их творчеству вскоре после перевода в «литературную группу» 5-го управления он установил оперативный контакт с известным литературным критиком и литературоведом Вадимом Кожиновым. Вслед за ним — с известным поэтом, главным редактором издательства «Современник» Валентином Сорокиным, а затем — с известным литературным критиком Евгением Сидоровым, который был завербован Николаем Никандровым в качестве агента КГБ. От Кожинова и Сорокина Никандров получал информацию на доверительной основе. На этой же основе он получал информацию от набиравшего силу молодого иркутского писателя Валентина Распутина. По просьбе Никандрова с Распутиным его познакомил «однокашник» последнего, ставший офицером ПГУ КГБ СССР. Обо всех своих встречах с Распутиным его товарищ по университету предоставлял подробные отчеты в «литературную группу» 1-го отдела 5-го управления КГБ. При посещении Распутиным Москвы Никандров встречался с ним лично. В числе оперативных контактов Никандрова был также поэт и литературный критик Станислав Куняев, не без поддержки чекистов ставший в 1976 году секретарем Московской писательской организации. 

В середине 1970-х годов Николай Никандров приобрел агента из противостоящего «русистам» лагеря. Им был известный поэт-сатирик Александр Иванов, из-бравший себе своеобразный псевдоним — Тугар. Тугарин Змеевич в русских былинах был противником русских богатырей Алеши Поповича или Добрыни Никитича. С помощью Тугара-Иванова «литературная группа» 5-го управления в числе первых «доверенных читателей» на несколько часов получала «горячие» машинописные экземпляры романа Василия Аксенова «Ожог» и бесцензурный сборник «Метрополь», которые после их копирования возвращались Александру Иванову.

В начале 1980-х годов Никандров возглавил 14-й отдел 5-го управления КГБ, который курировал Госкомитет радиовещания и телевидения и телецентр в Останкино. С помощью Никандрова Иванов стал ведущим популярной передачи «Вокруг смеха». Двойственность жизни сжигала Иванова изнутри. Он серьезно и запойно пил, что стало причиной его преждевременной смерти от алкогольной интоксикации.

Остальные негласные помощники Николая Никандрова оказались более стойкими. Евгений Сидоров при посредстве КГБ СССР стал проректором Литературного института имени А. М. Горького, затем его ректором и министром культуры России. Уйдя на пенсию, то есть выйдя в действующий резерв, полковник Никандров нашел для себя пристанище именно в министерстве культуры. Долг платежом красен. Как офицер действующего резерва, он работал в комиссии по возвращению культурных ценностей, вывезенных из Германии после окончания Второй мировой войны.

В конце 1990-х годов, вновь не без помощи преемника КГБ — ФСБ, Сидоров стал дипломатом и отправился в Париж в штаб-квартиру ЮНЕСКО в ранге чрезвычайного и полномочного посла. Эта международная организация давно использовалась советским (затем российским) правительством в качестве прикрытия для деятельности советских (теперь российских) разведчиков.

Не без поддержки Николая Никандрова рос в должностях и званиях его бывший подчиненный Сергей Наумов, с молодых лет циничный и наглый. Сменив автора этих строк в курировании Литературного института имени А. М. Горького в конце 1970-х, он поместил на хранение свой личный автомобиль в гараж литинститута. Его проректор Юрий Чириков, завербованный автором этих строк в 1975 году под псевдонимом Светов, не мог отказать Николаю Наумову в такой мелочи.

Напористость Наумова помогла ему дослужиться уже в ФСБ до заместителя начальника управления «Н», курирующего таможню. Выйдя на пенсию, «скромный» полковник прикупил себе виллу в Португалии и супермаркет, без особого труда ссужал миллионы долларов, «баловался» рейдерскими захватами, в результате чего оказался под следствием. Пришлось на время расстаться с любимой игрой в гольф и еще одним атрибутом «крутого» россиянина — часами за пустяшные 100 тысяч долларов. Но российская Фемида известна своим невзыскательным судом при осуждении социально ей «близких». Наумов получил условный срок и остался при своих деньгах.

Так называемые «русисты» в советские времена активно внедряли в общественное сознание тезис о якобы имевших место гонениях на них со стороны КГБ. Этот заведомо ложный тезис они тиражируют и сегодня. Описанная нами деятельность офицера органов госбезопасности Николая Никандрова в полной мере свидетельствует об обратном.

Валентин Сорокин

В числе «крестников» Николая Никандрова выделялся поэт Валентин Сорокин. Он родился в 1936 году в Башкирии. Жил в Челябинске, работал крановщиком на Челябинском металлургическом заводе, одновременно учился в вечерней школе, затем в техникуме, писал стихи.

В 1962 году Сорокина приняли на Высшие литературные курсы при Литературном институте имени А. М. Горького. После их окончания работал заведующим отделом поэзии журнала «Волга» в городе Саратове. В 1968 поступил на работу в качестве завотделом очерка и публицистики журнала «Молодая гвардия». В 1970 году его назначили на должность главного редактора издательства «Современник». С 1983 года он руководил Высшими литературными курсами. В 1986 году стал лауреатом Государственной премии РСФСР. После распада СССР Сорокин стал сопредседателем Союза писателей России.

В одном из интервью с литератором Лидией Сычевой Валентин Сорокин поведал о многолетних домогательствах со стороны органов КГБ с целью привлечения его к негласному сотрудничеству. Все эти домогательства Сорокин, по его словам, с гневом отметал. Довольно подробно им описана одна из попыток, предпринятых в Москве, после его переезда в Подмосковье: «Приезжают три человека забирать меня одного! А я только недавно устроился, никому не мешаю. Главный редактор хорошо ко мне относится. Чего же еще меня калечить?! Привезли. Включили лифт, считаю этажи — четвертый. Заводят в комнату, а там длинный узкий стол, за столом еще двое. Старшему лет под 60. Начинается допрос: «Писал — не писал? Говорил или не говорил?» А я все время пью стаканами минеральную воду, потому что просто задыхаюсь от ярости... Среди них сидел человек с хорошим лицом, и я приметил, что, когда мне становилось очень тяжело, он грустнел... Вышли мы с ним, познакомились. Николай Никандров, сибиряк... Говорит мне: «Пока я жив, с твоей головы ни один волос не упадет... Будь здоров!» У нас потом было несколько встреч с Колей — он мне оставил телефон свой».

Попробуем разобраться, что же в действительности происходило с Валентином Сорокиным. «Привезли...» Куда привезли, естественно, опускается. А ведь привезли его в здание на Лубянке! «Включили лифт, считаю этажи — четвертый». Из приведенного описания очевидно, что лифт работает только при его специальном включении. В действительности же во всех зданиях, занимаемых органами государственной безопасности, действовали обычные лифты. Единственный лифт, который включался специальным ключом, располагался в так называемой спецзоне, на третьем этаже основного здания КГБ, где находился кабинет главы ведомства, которым в описываемый период был Юрий Андропов. Он относился к категории охраняемых лиц. По этой причине этаж, на котором располагался его кабинет, был выделен в спецзону, допуск в которую даже для сотрудников центрального аппарата КГБ осуществлялся по специальным пропускам, а лифтом мог воспользоваться только обладатель специального к нему ключа. Не в кабинете же Андропова побывал Сорокин?

Итак, трое привезли «куда-то», где «за столом еще двое». Итого пятеро — против одного бесстрашного Сорокина. «Начинается допрос: «Писал — не писал? Говорил или не говорил?» Вряд ли найдется человек, которому приходилось слышать о допросе, в котором одновременно принимают участие пять допрашивающих. Читаем дальше: «А я все время пью стаканами минеральную воду, потому что просто задыхаюсь от ярости». В 1970-е годы минеральной воды не было даже в кабинетах генералов КГБ, а о кабинетах иного уровня сотрудников и говорить не приходится. Во всех кабинетах стояли графины с обычной водопроводной водой, которую каждое утро меняли уборщицы, убиравшие помещения. Одним словом, не пил он стаканами минеральную воду по причине ее отсутствия в описываемой им реальности. Разве что это был не допрос, а прием.

Со слов Сорокина, в его «допросе» принимал участие «человек с хорошим лицом» — Никандров, оперативный уполномоченный 2-го отделения 1-го отдела 5-го управления КГБ. 5-е управление КГБ с момента его формирования в 1967 году занимало с седьмого по девятый этажи здания № 1/3 по Фуркасофскому переулку, входившего в огромный комплекс, более известного как дом № 2 на площади Дзержинского. Нижние этажи, включая четвертый, указанный Сорокиным, занимало Главное управление пограничных войск КГБ.

Видимо, именно после разговора в КГБ Сорокин в 1970 году получает должность главного редактора вновь созданного издательства «Современник», которое находилось в ведомственном подчинении Союза писателей РСФСР и Государственного комитета Совета министров РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Указанные организации курировал «человек с хорошим лицом» — капитан Никандров. С его помощью Сорокин в возрасте 

34 лет стал самым молодым главным редактором крупного российского издательства. В 1974 году Сорокину присудили престижную премию Ленинского комсомола. В период руководства Сорокиным издательством «Современник» в нем были изданы книги большинства «писателей-деревенщиков», которым симпатизировал Никандров.

ЦОС КГБ СССР

В 1990 году пресс-бюро КГБ СССР возглавил генерал-майор КГБ Александр Карбаинов, в прошлом второй секретарь Красноярского обкома комсомола, заместитель начальника 5-го управления КГБ. После его назначения пресс-бюро преобразовали в Центр общественных связей (ЦОС) КГБ СССР. В региональных органах госбезопасности создали соответствующие подразделения. В УКГБ в Москве и Московской области тоже была создана такая группа. Возглавил ее оперативник с журналистским образованием Александр Михайлов (его отец был начальником кафедры истории военного искусства Краснознаменного института КГБ, где обучались будущие разведчики). Заместителем Александра Михайлова стал Виктор Олегов, сотрудником — Сергей Богданов, сын начальника московской милиции — генерала Петра Богданова. Михайлов и его заместители стали использовать возможности телевидения и в ходе регулярных телепередач освещали деятельность московского управления КГБ.

Головная организация — ЦОС КГБ СССР — в этом серьезно проигрывала. Лишь отдельные сюжеты, подготовленные его сотрудниками, выходили в телеэфир, причем по инициативе телевизионщиков, а не ЦОС. По этой причине Михайлова в ЦОС боялись и не любили. Конкуренции с ним — блестяще ведущим свои репортажи — ЦОС не выдерживал. При этом руководители ЦОС — Александр Карбаинов и его заместители, полковники Владимир Масленников и Алексей Кондауров — не допускали даже мысли о переводе Александра Михайлова в центральный аппарат КГБ, поскольку боялись, что в ЦОС он их затмит. Вместо этого в ЦОС переманили заместителя Михайлова Олегова (скорее, чтобы просто досадить Михайлову). Олегов, впрочем, там долго не задержался.

Вскоре после создания ЦОС в нем произошли серьезные кадровые изменения. Генерал Карбаинов, создававший ЦОС, «пробивавший» для него штатное расписание и специальную зону, в которой оказался кабинет всех предыдущих руководителей КГБ, ставший по его инициативе мемориальным кабинетом Юрия Андропова, вынужден был покинуть КГБ. Сам Александр Карбаинов до своей вынужденной отставки занимал кабинет, который во времена Юрия Андропова занимал начальник его секретариата Владимир Крючков, ставший последним председателем КГБ СССР. Кабинет Карбаинова был напротив андроповского и имел, как и в прежние времена, общую с ним приемную. Из всего состава ЦОС лишь Карбаинов и его секретарь размещались в этой мемориальной части. Два его заместителя и руководители двух отделов, составлявших ЦОС, и их сотрудники были в другом крыле, на втором этаже огромного дома № 2.

Причина увольнения генерала Карбаинова была тривиальной. Его секретарем служила молодая, около 30 лет, женщина. Внешности она была непримечательной, манера говорить и ее лексикон свидетельствовали об отсутствии образования выше среднего и интеллекте ниже среднего. Мужем ее был прапорщик одного из подразделений КГБ. Но одним поразительным качеством она отличалась: нижняя часть ее тела, та, что ниже спины, и бедра поражали своей необычной шириной, уступая лишь ненамного ширине генеральского стола. Увлеченность Карбаинова не была секретом для подчиненных, так как он ревниво следил за общением своего секретаря с другими сотрудниками ЦОС. Мемориальную зону, включавшую в себя кабинет Андропова и комнату отдыха при ней, отличало наличие в последней душевой, а также кровати для отдыха. Лучшее место для романтических свиданий придумать было трудно. Но это стоило молодому генералу карьеры.

Первоначально Карбаинову 

было предложено место заместителя министра авиационной промышленности по действующему резерву, но назначение так и не состоялось. Тогда молодой генерал-пенсионер создал малое предприятие под названием «Серебряная подкова», в котором нашлось место и его пассии. Вслед за Карбаиновым покинул ЦОС его первый заместитель Масленников, в прошлом сотрудник 5-го управления КГБ, а затем управления «З», преемника 5-го управления. Масленников пришел в ЦОС за генеральским званием, но генералом так и не стал.

В начале 1991 года не вернулся из зарубежной командировки офицер аналитического отдела управления «З» Александр Шитиков. Отец его в 1980-е годы был председателем Совета Союза Верховного Совета СССР и председателем Президиума общества по культурным связям с соотечественниками за рубежом. Вот сын его и устремился укреплять эти связи, став «изменником».

Карьера старшего Шитикова на этом оборвалась. Владимир Масленников же незадолго до нового назначения в ЦОС подписывал Александру Шитикову служебно-партийную характеристику и за его невозвращение получил строгий выговор. На генеральском звании пришлось поставить крест. Место первого заместителя, а потом начальника ЦОС, теперь уже ЦОС ФСБ России, по праву получил трудяга Алексей Кондауров. Был он однако не без изъянов. Прекрасный исполнитель, верный своим руководителям, но не был ни лидером, ни оратором. Он и сам чувствовал свои недостатки и вскоре после получения генеральского звания оставил службу в ФСБ. По протекции своего старого друга по совместной службе в 7-м отделе 5-го управления КГБ — полковника Александра Евдокимова, возглавившего один из отделов в банке «Менатеп», Алексей Кондауров был принят на работу в тот же банк. После создания компании «ЮКОС» Кондауров руководил в ней информационно-аналитическим управлением.

И в банке «Менатеп», и позднее в компании «ЮКОС» службой безопасности руководил Михаил Шестопалов, в недалеком прошлом начальник управления по борьбе с экономическими преступлениями ГУВД Москвы. Шестопалов состоял в агентурных и дружеских отношениях с полковником Евдокимовым, который курировал МВД СССР в начале 1980-х годов. Что же касается ЦОС ФСБ РФ, то туда после смены руководства перешли и стали быстро продвигаться по службе ставшие вскоре генералами и начальниками Александр Зданович, пришедший из 3-го главного управления КГБ, и Александр Михайлов, перешедший из УКГБ в Москве и Московской области.

Гавриил Попов

Гавриил Попов родился 31 октября 1936 года в Москве. В 1959 году закончил экономический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова, где получил профессию преподавателя политической экономии. В 1963 году он закончил аспирантуру того же университета. После окончания аспирантуры занимался научной работой на экономическом факультете МГУ, занимал должности доцента, заведующего кафедрой управления и декана факультета. В 1988—1991 годах Попов работал главным редактором журнала «Вопросы экономики». В марте 1989 года он был из-бран народным депутатом Верховного Совета СССР. Год спустя, в марте 1990-го, стал депутатом Моссовета от блока «Демократическая Россия». 20 апреля Попов возглавил Моссовет. В июне 1991 года был избран первым мэром Москвы, а в июне 1992-го добровольно ушел в отставку.

В период работы заведующим кафедрой управления эконо-мического факультета МГУ Гавриил Попов занялся строительством дачи в Подмосковье. Проблема была в том, что строительство превышало финансовые возможности семьи Попова, но отказываться от заветной мечты не хотелось. Выход был найден в платных консультациях для аспирантов, соискателей научных степеней. Консультации, по сути, были скрытой формой взяток, но внешне все выглядело прилично.

Экономический факультет МГУ курировал оперуполномоченный Юрий Балев, он собрал достаточно серьезный компромат на заведующего кафедрой Гавриила Попова. Дело шло к передаче материалов в следственные органы для привлечения Попова к уголовной ответственности за систематические взятки. Однако мудрый Филипп Бобков рассудил иначе: гораздо выгоднее припугнуть незадачливого строителя дачи уголовной ответственностью и завербовать его, великодушно отведя от него угрозу тюрьмы. Посадка Попова много бы не дала — подобные дела относились к компетенции МВД. А вот заполучить завкафедрой одного из престижных факультетов МГУ в качестве агента было делом гораздо более целесообразным и соблазнительным.

Напуганный Гавриил Попов дал согласие на вербовку себя в качестве агента, но попросил, чтобы куратора от КГБ экономического факультета непременно поменяли. Бобкову важнее было иметь надежного помощника в лице завербованного Попова, чем Балева на должности куратора экономического факультета, и Балева перевели во 2-е отделение 1-го отдела 5-го управления, где ему было поручено ведение разработки виолончелиста Мстислава Ростроповича.

Обычно перевод из подразделения в подразделение «по горизонтали», на равноценную должность без повышения, не сулил ничего хорошего тому, кого переводили. Для освоения нового участка оперативного обеспечения, знакомства с обстановкой, приобретения новой агентуры, без чего нельзя было рассчитывать на повышение в должности и соответственно в воинском звании, требовалось время. Ростропович был уже за границей. В Москве осталось, впрочем, все имущество Ростроповичей. Естественно, они предпринимали попытки получить хоть часть того, что осталось на родине. Балев занялся противостоянием этому. И это единственное, чем он мог теперь навредить Ростроповичу и Вишневской.

Гавриил Попов был в числе тех, кто, выполняя волю Филиппа Бобкова, в Москве открывал Александру Калмановичу «все двери», кто вывел Бобкова на своего помощника — вице-мэра Юрия Лужкова, будущего многолетнего хозяина Москвы, чьи политические симпатии тоже были не на стороне Бориса Ельцина и окружавших его демократов. Он верил в политические перспективы совсем других людей — таких, как «скромный консультант» «Мост-Банка» Бобков. Демонстрируя лояльность к этим силам, Юрий Лужков вступал в конфликт с выдвиженцами Бориса Ельцина — Егором Гайдаром, Борисом Немцовым и Анатолием Чубайсом. Даже после скоропостижной смерти Гайдара в 2010 году Лужков не удержался и в соавторстве с Поповым написал статью, очерняющую Гайдара.

Открывавший ранее для Питовранова, Бобкова и Иванова банковские счета в зарубежных банках с размещенными на них огромными денежными средствами Калманович, «не имевший» связей среди московских властей, с удивительной легкостью получил под реконструкцию знаменитый Тишинский рынок. Затем под очередной рынок он получил территорию завода «Хромотрон» и другие лакомые куски недвижимости. За короткий срок он с помощью Бобкова стал крупным бизнесменом и общественным деятелем.

«Мост-Банк» Бобкова тем временем занял несколько этажей в здании мэрии, разместившейся в бывшем здании Совета экономической взаимопомощи на престижном Новоарбатском проспекте Москвы. Финансовая группа «Мост», в которую структурно входил «Мост-Банк», получала от московской мэрии недвижимость по остаточной стоимости. В кратчайший срок благодаря стараниям Бобкова его структура стала обладателем десятков тысяч квадратных метров собственности в столице.

На средства, полученные из зарубежных банков при посредничестве Александра Калмановича, и на «партийные деньги» благодаря стараниям еще одного ставленника Филиппа Бобкова, Леонида Веселовского, «Мост-Банк», не входивший в начале 1993 года по своим активам в первую сотню российских банков, через год был на 19-м месте. В 1994 году в «Мост-Банке» были размещены основные средства московского правительства, и он долгое время оставался одним из самых крупных по объему обслуживаемых бюджетных средств. В «Мост-Банке» был размещен также основной текущий счет бюджета Москвы.

Дочь Бориса Ельцина Татьяна Дьяченко писала в 2010 году, что отношения между Юрием Лужковым и Борисом Ельциным испортились осенью 1994 года. В тот период глава службы безопасности президента Александр Коржаков настойчиво убеждал Бориса Ельцина в том, что Юрий Лужков вынашивал планы по занятию поста главы государства. По мнению Дьяченко, «Коржаков стал убеждать президента в том, что Лужков готовит заговор» против него, «докладывал о связях мэрии и лично Лужкова с московскими уголовными группировками». Тем не менее Ельцин рассматривал вопрос о назначении Лужкова на должность премьер-министра. «Что было бы со страной, если бы осенью 1998-го премьер-министром был назначен Юрий Лужков, который с вероятностью 99,9% летом 2000 года стал бы президентом? — риторически вопрошала Дьяченко. — Я всегда была уверена, что ничего хорошего». Впрочем, выбор, сделанный самой Дьяченко (Владимир Путин), тоже «ничего хорошего» не принес.

Олег Шенин

В период руководства структурами советских органов госбезопасности в Афганистане генерал-майор КГБ Борис Иванов познакомился с Олегом Шениным. Это знакомство имело для СССР самые трагические последствия. Шенин, как уже упоминалось, родился в 1937 году. По завершении образования в строительном техникуме он работал техником-десятником, прорабом и начальником производственного отдела на строительстве Красноярска-26.

Небольшой город с таким названием (ныне Железногорск) был расположен в 64 километрах севернее Красноярска на правом берегу реки Енисей. Во времена Советского Союза вся информация о городе имела гриф «совершенно секретно». В нем был построен горно-химический комбинат, основным видом деятельности которого являлось производство оружейного плутония — компонента, необходимого для создания ядерного оружия. В строительные работы были вовлечены десятки тысяч заключенных советского 

ГУЛАГа (Главного управления лагерей), построившие практически подземный город, длина туннелей которого превышала размеры московского метро.

В возрасте 27 лет Олег Шенин был назначен на должность начальника строительного управления, осуществлявшего строительство Красноярского алюминиевого завода. В 1967—1974 годах он работал на руководящих должностях в тресте «Ачинскалюминстрой». Кстати, в руководимом им тресте начинал свою трудовую деятельность нынешний министр обороны РФ Сергей Шойгу, карьере которого способствовал Олег Шенин, друживший с его отцом.

В 1974 году Олег Шенин был избран первым секретарем Ачинского горкома партии, и вся последующая его жизнь была связана с работой в органах КПСС. В 1980 году он был направлен в Афганистан в качестве зонального советника в провинциях Нангархар, Лагман и Кунар. Именно в Афганистане произошло сближение на идейной основе убежденных сталинистов — генерала советской разведки Иванова и партийного функционера Шенина. Увидев в Олеге Шенине идейного союзника, Борис Иванов познакомил его с Евгением Питоврановым, который нередко навещал бывшего своего ученика Иванова в Афганистане.

Таким образом, к глубоко законспирированной группе чекистов присоединился еще достаточно молодой партаппаратчик Шенин. По прошествии многих лет, в 2001 году, он скажет: «Мы уже тогда (в 1979 году. — Авт.) чувствовали опасность распространения исламского фундаментализма и ввели войска по просьбе законного руководства Афганистана. Скажу сразу, что я никогда не считал этот шаг ошибочным. Наоборот, ошибкой был непродуманный вывод их оттуда» (интервью Олега Шенина журналисту Александру Головенко 8 октября 2001 года).

По рекомендации Олега Шенина и при посредничестве Филиппа Бобкова в центральный аппарат КГБ СССР был переведен и назначен на должность заместителя начальника 5-го управления начальник управления КГБ СССР в Красноярском крае Валерий Воротников. Вскоре он был повышен в звании и стал генерал-майором. При реорганизации 5-го управления в 1988—1989 годах в управление «З» («Защита конституционного строя») Воротников был назначен на должность первого заместителя начальника управления «З», а в 1991 году, незадолго до ввода в стране ГКЧП, возглавил данное подразделение советских спецслужб.

В 1990 году на ХХVIII съезде КПСС Шенин, к тому времени первый секретарь Красноярского крайкома партии, был избран секретарем ЦК КПСС и членом Политбюро. В своем первом выступлении в новом качестве перед аппаратом ЦК 29 августа 1990 года Шенин сказал следующее: «Обстановка будет усложняться. Нам надо ориентировать себя и партийные комитеты на чрезвычайную ситуацию» (Виктор Легостаев. «Целлулоид ГКЧП», газета «Завтра», № 33—35, 2002 год). 

Практически сразу же после своего избрания в состав Политбюро ЦК КПСС Олег Шенин подготовил к рассмотрению Политбюро записку «О неотложных мерах по организации коммерческой и внешнеэкономической деятельности партии». Трудно вообразить, что новичок в высшем партийном органе мог подготовить документ, который требовал глубоких специфических знаний о тайной деятельности партии, скрытой от глаз не только ее рядовых членов, но и большинства руководителей высшего ее звена. Проводником скрытых операций КПСС по финансированию зарубежных компартий и созданию за рубежом предприятий и различных финансовых институтов, связь с которыми была глубоко законспирирована, традиционно являлась внешняя разведка СССР. Рукой Шенина водили мастера, знающие толк в тайных зарубежных операциях: Питовранов и Иванов. Именно они были идейными наставниками Шенина и его негласными руководителями. Для осуществления их далеко идущих планов им был нужен свой человек в высшем партийном органе, и в лице Олега Шенина они его получили.

Забегая вперед, скажем, что именно Шенин был кандидатом от КГБ на пост главы государства. В апреле 1991 года он делал доклад на партийной конфереции центрального аппарата КГБ СССР. В мае 1991 года в газете «Советская Россия» была опубликована статья «Архитектор развалин», резко критикующая «перестройку», иници-ированную Михаилом Горбачевым и членом Политбюро Александром Яковлевым. Статья была подписана будущим руководителем российских коммунистов Геннадием Зюгановым. На самом деле она была написана сотрудниками аналитического управления КГБ СССР по указанию Олега Шенина.

(Продовження 

в наступному номері.)